Мы летим над южными отрогами хребта Сихотэ-Алинь, все ближе к Японскому морю. Любуемся ковром из лилий и пионов на открытых участках склонов. А с северной стороны гор - криволесьем из каменной березы и кедрового стланика. Красота!
Я, командир самолета АН-2, сама выпросила этот рейс у нашего командира эскадрильи Владимира Сайбеля. Почему - поясню ниже.
У вот, наконец, в долине показалась деревенька.
На земле, мы уже знаем, нас ждет у микрофона знакомый нам Потапыч.
- «Чи-и-ижик», я - С5657, в зоне. Прошу условия посадки, - певуче назвала я позывной аэропорта и запросила данные по скорости ветра и его направление в градусах.
- Э-э-э, «Чижик» отвечает. Садись, чево там... Э-э-э, вэтир попэрэчный. Че-е-ево-о-о ? Сколько градусов? - Потапыч засопел в микрофон и обиженно отчеканил: - В рабочее время не потребляем!
Мы с Сашей Михайловым, моим вторым пилотом, так и фыркнули. Ведь Потапыча, бывшего здешнего тракториста, только недавно пригласили быть и начальником, и диспетчером, и кассиром «аэропорта», то есть бывшего поля для выпаса коров. Наскоро сложили тут из бревен избушку. А с летной фразеологией, командами По-тапыч пока не освоился.
- На полосе коровы! - пискляво выпалила я, уходя на второй круг. А Сашка, потому что Потапыч замешкался и не сразу выскочил из избушки, выразительно пробасил:
- Чижик! Убирай с полосы коров, раздолбай!
Потапыч выскочил из избушки с ракетницей и давай палить поверх стада. Коровы, взбрыкивая, бросились врассыпную.
После поездки самолета Потапыч, немного сконфуженный, но тем не менее важный соответственно должности, вышел нам навстречу. Одет он был в комбинезон, будто только что сошел с трактора. На его голове залихватски сидела фуражка с сияющей кокардой Аэрофлота. А на лбу красовалась шишка с грецкий орех и под глазом - фингал. Потапыч, как мне показалось, глядел на меня влюбленно.
«Вот еще один поклонник», - иронически сказала я себе.
Потапыч же резво сбегал в избушку и бросил к моим ногам кучу конских хвостов - рыжих, белых, черных. Это ж мода такая была в начале семидесятых! Сплетем, бывало, из конских волос хвост, прицепим к макушке и модничаем. Вот я и спешила сюда за своим заказом. Но зачем мне столько? Ох, и впрямь мужик влюбился, уж больно щедр на подарки.
- Люда, да ты глянь ! - Саша кивнул на пасущихся рядом с полосой лошадей без хвостов. Сложился пополам от хохота и простонал: - Ох, Потапыч, зачем же ты всех кобыл перепортил ? Как-никак ты теперь представитель Аэрофлота! И теперь фингал прикрываешь кокардой?
- А вы зря зубы-то не скальте. Попробуйте, словите этих кобылиц. Они же с норовом, как бабы, ох и лягаются! - Потапыч потер шишку на лбу, затем поглядел на меня со значением. Его взгляд я опять приняла за влюбленность.
Но тут он приблизился ко мне и зашипел прямо в ухо:
- Ну хоть на бутылку-то дашь, свиристелка ты эдакая? Ради ее-то, окаянной, и старалси, шишек вот набил...
Вот и вся романтика тут! Вот и вся любовь. Вот тебе и интерес у некоторых мужчин. А я-то, наивная... Я выбрала рыжий хвост, сунула деньги в руки По-тапыча и строго сказала:
- Ты теперь, Потапыч, большой начальник. Следи за своими выражениями, а то второй фингал схлопочешь! Я, командир самолета, делаю тебе замечание: следи в оба за взлетной полосой!
Тем временем тянулись к аэродрому деревенские жители: кто в город на рынок, кто в поликлинику, кто в гости. Чего там говорить? Российская глубинка, расположенная где-то у черта на куличках, летала, жила, дышала в полную грудь. Да и билеты стоили всего 3 рубля, 5 рублей, 7 рублей...
Перед тем, как вырулить на взлетную полосу, помеченную красными флажками, мы опять ждали, когда Потапыч, бегая за коровами, снова оккупировавшими годное для них поле, закончит очередной «обстрел» из ракетницы. Да, до романов ли ему тут?
Людмила СОЛОВЬЕВА.
30 января 2024 года.
