В ее доме будет обязательно шумно и весело. Так, как никогда не было в ее советском детстве. Тридцать лет назад коренная москвичка Маша Масюк встречала праздник в узком семейном кругу. Она, мама и черно-белый телевизор - вот и вся компания. И если у многих ее подружек Новый год ассоциировался с мандаринами и салатом оливье, то у Маши - с одиночеством. Мама, как могла, старалась создать для дочери праздничное настроение, но были минуты, когда девочка чувствовала себя чужой на этом празднике жизни. Исправить это мог только один человек на свете - не добрый волшебник Дед Мороз, а ее родной папа. Но он от дочери отказался, и как достучаться до его сердца, девочка не знала.
- Это первый Новый год, когда я чувствую себя по-настоящему счастливым человеком, - признается Мария. - Еще месяца не прошло, как я заново обрела своего отца. А всё благодаря тому, что в августе зашла на сайт псковского храма Святителя Василия на горке, настоятель которого - протоиерей Андрей Большанин - является моим духовным отцом. Прочитала поисковые истории, написанные в рамках проекта «Жду тебя» газеты «Псковская провинция». Внутренний голос подсказал мне обратиться за помощью к журналистам, и все получилось...
От ненависти до любви
Всю свою жизнь Маша мечтала посмотреть в глаза своему отцу. В юности - с укором. Ведь это из-за него девочка ощущала себя человеком второго сорта. У всех ее подруг были отцы, которые и любили, и баловали, и деньги в дом приносили. А Машина мама пахала от зари до зари, чтобы прокормить себя и дочку. Ее родительская любовь была безграничной, но времени на телячьи нежности и задушевные разговоры не хватало. А Маше так иногда хотелось... Когда девочке исполнилось 11 лет, она нашла в гардеробе сумку с отцовскими письмами и газетную заметку, в которой говорилось о том, что ее папа - лучший тракторист в своем колхозе. На эмоциях Маша написала своей родной тете Валентине в Саратов, но отправить письмо так и не решилась - испугалась реакции отца. За словом он в карман не лез.
- По словам мамы, характер у отца был ну очень крутой, - вспоминает Мария Хоххаймер. - Познакомились мои родители во Владивостоке, где вместе занимались промышленной ловлей крабов. Мама рассказывала, что когда отец появлялся на барже, проносился шепот «Шухер! Проневский идет», и все прятались. Говорят, он был непререкаемым авторитетом и держал в страхе всю команду, а мама этим гордилась.
Когда Маше было 15 лет, в гости приехал ее родной дядя на жигулях «шестерке». В то время машину могли себе позволить только очень богатые люди со связями. Своим друзьям девушка сказала, что респектабельный молодой мужчина за рулем - это ее отец. Но триумф длился недолго. После того, как обман раскрылся, на Машу обрушился шквал издевательств и насмешек. От обиды и отчаяния ее душа сжалась, как незабудка под топором лесоруба. Машенька стала Марией - жестокой и бескомпромиссной. Она научилась давать сдачи своим обидчикам, а отца с тех пор люто возненавидела. За несчастное детство, за одинокий Новый год, за исковерканную мамину судьбу. Ненависть прочно укоренилась в душе молодой женщины и долго не хотела сдавать позиций. Еще семь лет назад она не жалела отца на интернет-форумах, но неожиданно, как бесценный дар свыше, пришли понимание и прощение. Возможно, чудо случилось благодаря тому, что Маша стала верующей, а у православных христиан гордыня - смертный грех. Она впервые попросила маму рассказать об отце хоть что-нибудь хорошее. Оказалось, что и сам Дмитрий Исаакович, и ее бабушка Мария Алексеевна были рады Машиному рождению. Но родители не смогли договориться насчет алиментов, и пути их разошлись. Как говорится, дело житейское...
Найти и не сдаваться
Автору этих строк не раз приходилось искать пропавших людей в других регионах, но Саратовская область была для меня «терра инкогнита». Ни друзей, ни знакомых волонтеров, ни родственников - словом, решительно не за что зацепиться. Пришлось довольствоваться весьма скудными исходными данными. Итак, Дмитрий Исаакович Проневский появился на свет 4 октября 1947 года. Жил со своей мамой Марией, отчество которой внучка не знала, равно как и ее точного адреса. Было известно только то, что родительский дом Проневских находился в одной из деревень Саратовской области. Позже выяснилось, что речь идет о Большой Журавке - административном центре Большежуравской волости Аркадакского района. Когда стало известно название деревни, я приготовилась праздновать победу, потому что не сомневалась - с таким редким сочетанием отчества и фамилии может быть только один человек. Но оказалась, что людей с похожими инициалами трое, два из них - Дмитрии. Однако никто из них не был родственником нашему пропавшему и даже не знал о его существовании.
Такие же странности творились и с бабушкой Маши. В райцентре Аркадак, что в 20 минутах езды от Большой Журавки, жила и умерла 8 лет назад Мария Проневская. Правда, она была Ивановной, а мама Маши утверждала, что отчество свекрови - Алексеевна. И прописан в ее квартире Николай Проневский. Что же касается Дмитрия, то он, судя по данным адресной базы, проживает или как минимум зарегистрирован в городе Пугачеве. Попробуй разберись, кем приходятся друг другу все эти люди - однофамильцами или родственниками? Дело ясное, что дело темное, и без компетентных органов в нем не разобраться. Человеку, который вызвался нам помочь (называть его имя мы не имеем права), пришлось теребить федеральные структуры, а это, как вы понимаете, очень долгая «песня». В конце концов, был получен ответ, поставивший крест на всех наших надеждах. Оказывается, человек с запрашиваемыми данными в Саратовской области не зарегистрирован. Во всяком случае, среди живых его нет. О, сколько раз после этого известия я вспоминала Машины слова! Женщина очень боялась не успеть повидаться с отцом, узнать, как он жил все эти годы, сказать, что простила его....Неужели она как в воду глядела?
Как разбойник в рай попал
После неутешительного ответа правоохранительных органов у меня оставался последний ход - поиск свидетелей. Я решила поговорить с главой Большежуравского сельского поселения в надежде на то, что сведения о Проневском и его матери сохранились в домовых книгах. Но изучать документы не пришлось. Взявшая трубку сотрудница администрации волости прекрасно знала Дмитрия Исааковича Проневского - того самого, которого мы ищем. Оказалось, что в начале 2000-ых годов он лишился ступней обеих ног и переехал на постоянное место жительства в Балашовский дом-интернат для престарелых и инвалидов. Но и это пристанище оказалось не последним. Марии удалось выяснить, что из Балашова ее отец был переведен в Новоузенск – точнее, в специнтернат для лиц, имеющих проблемы с законом. Впрочем, последнее обстоятельство ни на что не повлияло. Мария Хоххаймер больше не была тем категоричным подростком, для которого мир делится на черное и белое. Из Евангелия она прекрасно помнила, что раскаявшийся разбойник первым попал в рай.
- Я звонила отцу трижды, последний раз буквально несколько дней назад, - говорит Мария. - Он сказал, что встаёт в 5 утра и ждёт каждый день. Наверное, моего звонка. Развеселился, когда я сказала, что саратовские парни не сдаются, а потом расчувствовался, когда я сказала, что купила ему футболки и штаны…
Никогда еще у Дмитрия Проневского не было так много посетителей. Недавно у него гостили активисты местного Союза пенсионеров. Сейчас старика навещает прихожанка местного храма - приносит ему апельсины и постоянные весточки от дочери. Сейчас Маша организует сбор средств на подарки для постояльцев Новоузенского дома престарелых. Через три месяца будет готов ее заграничный паспорт, и тогда впервые за сорок лет она сможет обнять своего отца не в мыслях, а наяву.
Ульяна МИХАЙЛОВА.
