Но её питают всё новые потоки и новые имена... Как тут не вспомнить оду Горация, написанную в 23 году до новой эры: «Я воздвиг памятник.». Её поэтический перепев с акцентом на себя и своё время, вслед за Ломоносовым «Не вовсе я умру.», сделал и Державин: «Я памятник себе воздвиг чудесный, вечный. И времени полет его не сокрушит».
«ОТДАЮСЬ ВЕЛЕНИЮ ДУШИ»
Впрочем, каждый пиит надеется не кануть в реку времён. Надо научиться нырять, чтобы управлять судьбой, полагает псковский поэт Ирена Панченко: «И земную красу всю объяв на прощанье, навсегда кану в вечность. А может - на срок». В десять лет Ира (домашнее имя) тонула в быстрой протоке Иртыша - в сороковые семью выслали из Латвии в сибирскую глубинку. Вот что она пишет в повести «Семь радуг детства»: «.Силы стали убывать, я захлебнулась и стала тонуть. Я стиснула зубы, беспорядочно шлёпая руками по воде, всё же стала приближаться к берегу, зацепилась рукой за траву и выкарабкалась на берег. Много лет спустя, когда случались житейские сложности, в голове возникали картины моей борьбы в одиночку с водой. Значит, всё можно преодолеть, надо только собраться с силами!». И то верно - осознание своих сил увеличивает их.
Проза, как, впрочем, и поэзия - гимнастика языка по Горацию - ныне не в фаворе: и меценатов недобор, и читателей. Но. «Отдаюсь велению души. Творчества родник неиссякаем». «Пусть мой путь к цветенью бесконечен, жизнь свою я проведу в пути. Пусть и дождь, и снег летят на плечи, мне бы в поле колоском взойти». Таково жизненное кредо, означенное ею в 26 лет. Время загибать пальцы: И. Я. Панченко поэт, прозаик, ещё - драматург, живописец. Учитель по образованию и по призванию: многих псковичей молодых и не очень научила воспевать жизнь словом и цветом.
ОКТЯБРЬСКИЙ МАРАФОН
Шестого ноября Ирене Язеповне - 80 лет. Многие сейчас всплеснули руками - да не может быть, очень уж она деятельная. Взять хоть её график на октябрь: второго - презентация книги товарища по цеху; 4-го - поездка в Карамышево, писательница дарит библиотеке четыре своих детища, выстраданных к юбилею материально и физически: «Детства чудная страна» - стихи и сказки для детей; «Звёзды падают в августе» - сборник пьес; книгу стихов «На бесконечности дороги»; прозу «Ветры надежды». Дизайн обложек автор дополнила копиями своих картин. 5 октября Ирена Панченко была желанной гостьей на 70-летии писательницы Валентины Алексеевой. Вела уроки в областной очно-заочной школе юных поэтов, как член жюри участвовала в работе Всероссийского детского фестиваля «Мой Пушкин». (Замечу, Панченко - дважды лауреат губернаторской премии за работу с творчески одарёнными детьми). Решала неотложные дела в «Сакте», она председатель этой русско-латвийской общественной организации. Уф, выдохну чуток и продолжим путешествие по октябрю. 18-го октября Ирена побывала в Литературной гостиной, кстати, созданной ею 23 года назад, на творческом вечере поэта, прозаика, переводчика Татьяны Рыжовой. На днях увидел свет их совместный сборник рассказов «Любовь над обрывом». Как эксперт Общественной палаты Ирена Язеповна продвинула-таки днями свою идею издания красочного альбома-справочника к Ганзейским дням в Пскове.
Сладкое бремя октября - подготовка к выставке в галерее «Дар» 50 картин (по числу прожитых в Пскове лет). Выставка открылась 25-го. Со многими полотнами Ирене пришлось повозиться - в свободное от общественных дел время, в полночь за полночь. То слипом паспарту оформляла, то травку «подсевала» к пейзажу. А цветные мелки вместе с очками так и норовили рассеяться по кухне, играющей роль мастерской. В гостиной толпились, ожидая воссоединения, картины, рамы, стёкла. На стене, переливаясь всеми оттенками золотого, всепогодно цвёл роскошный букет бархатцев: «Люблю яркие краски».
«ПО ЦЕЛЯМ Я ОПРЕДЕЛЯЮ ПУТЬ»
Да, я называю члена Союза журналистов СССР, Союза писателей России, Заслуженного работника культуры, Почётного работника общего образования РФ и, наконец, «Душу земли Псковской» просто Ирена. Так мы знакомы почти пять десятков лет. Я помню её в солнечном ореоле у окна «Псковской правды», среди редакционной молодёжи. Она только что вернулась из Германии, с места службы мужа-военного. Неужели вот эта смешливая золотоволосая красавица с фарфоровым личиком и есть Ирена Панченко, о которой я наслышана от коллег - Мирры Фёдоровны Яковлевой и Сергея Миронова? Та, что бессчётно переписывала «завёрнутые» начальством информации и очерки, не орошая их слезами разочарования? Это теперь я знаю: прорастала колоском, подпитываясь силой из реки времён своего детства.
Ирена поясняет: «Очень хотела стать журналисткой, сотрудничала с газетами по учительской линии и, когда попала в отдел информации «Псковской правды», была счастлива. Получив первое задание, выдала Сергею статью по образцу и подобию передовицы центральной «Правды». Завотделом молча разорвал и выбросил в корзину плод бессонной ночи. На третий раз дополнил процедуру словами: «Как-то не по-человечески здесь всё.». На втором витке журналистской карьеры её, что называется, в хвост и в гриву «гоняла» по области Мирра Яковлева, руководитель отдела культуры. У неё Ирена научилась если не любить, то понимать героев своих очерков - и положительных, и отрицательных. Впоследствии, переживая людскую несправедливость, писала: «С обидчиками на тропу войны не выйду. Ведь месть слепит, как рыбу - блеск блесны». Ставила свечу в храме за здравие оскорбителя и вычёркивала его из своей жизни. По незлобивости она в маму.
ОТГОЛОСКИ БЫЛОГО
Помнится, в день, когда в посёлке Нижне-Иртышский узнали о смерти Сталина, Янина, прошедшая фашистские застенки, так горько рыдала... Пятнадцатилетняя Ирена утешала: «Не плачь, мамочка! Он нас выселил, а ты его жалеешь!». «ОН войну выиграл». Мамины слёзы окунули в раннее латвийское детство. Ирена помнит себя у дороги, по которой пылили немецкие танки. Ей бы убежать, да страх гвоздит к земле, в свои три года из-за рахита она могла только ползать. Очнулась на руках немецкого офицера. Зажмуриваясь, подумала: «Сейчас как размахнётся мной, как бросит!». А он к забору перенёс.
Память высветила и по сегодня неизжитый ужас: они со старшей сестрой Ядей сидят в комнате под замком. Видят со второго этажа: дедушка под присмотром полицая яму копает. Глубокая уже, шапки дедовой не видать. Два полицая бабушку гонят: руки у неё за спиной, волосы размётаны. Заводят на край ямы, из которой уже вылез дед, автоматы наставляют. «Седая прядка над бабусиным лбом колышется, словно с нами прощается. Тут мы с Ядей как реванули. И вдруг бабушку увели».
А в достопамятном 1953-м, во глубине сибирской, ещё долго плакали, обнявшись, мать и дочь - каждая о своём. Янина в раздумьях о будущем семьи и с грустью по далёкой родине. Ирена - с благодарностью к этому уголку России за счастливое детство. Здесь она жила в запой: много читала, писала сценарии для школьных праздников, возилась с малышнёй: как же
- пионервожатая! Здесь пришла первая любовь, первые стихи. Летом подрабатывала - ходила с отцом в ночное. Семья, в отличие от военного времени, не голодала, однако на одежду денег не хватало. Платьишки себе Ирена худо-бедно выкраивала из маминых, натренировалась на тряпичной Маше, а насчёт верхней одежды. Уже учась в техникуме, бегала по морозцу в фуфайке и не раз слышала вслед: «Симпатичная девушка, ей бы пальто.».
«В МИНУТАХ ВЕЧНОСТЬ ОТМЕРЯЕТ ПУТЬ»
Скоро реабилитированные родители отбыли в Латвию, в Краславу. Ирена с Ядвигой задержались в Омске на время учёбы в техникумах, желая вернуться на родину образованными людьми. Ирена, окончив Великолукский пединститут, осела на псковской земле, здесь её любят и ценят, имя занесено в «Золотую летопись Пскова». В Латвии землячку тоже чтят: знают её книги, устраивают выставки её красочных полотен.
И спросила я Ирену как журналист журналиста: всё ли в жизни сбылось, о чём мечталось? Она первый на моей памяти человек, воскликнувший: «Да!» Мечтала стать пионервожатой - стала. Журналисткой, писательницей, художницей - тоже. И матерью стала, и бабушкой. Жаль только, что дочь Яна с внуком Николасом за тридевять земель, видеться бы почаще.
- Ну вот, - мысленно подталкивает её к лавочке обыватель, - передохнула бы, родню поджидая, на солнышке погрелась, медали с грамотами пересчитала - всё дело. Но я-то знаю - не про неё это, бремя забот ей не в тягость. В ближайших планах - уложить ещё несколько кирпичиков в свой литературный памятник: в реке времён ещё много имён, которыми славна земля псковская. На награду от нас, читателей, не рассчитывает, но смеет повторить вслед за Горацием: «Если ж ты сопричтешь к лирным певцам меня, я до звезд вознесу гордую голову». До самого любимого ею созвездия Орион.
Тамара КАРНАУХОВА.
