Они просто непотопляемые. Им не страшна ни жара, ни холод.
- Станислав Феликсович, насколько мы знаем, что Международный институт Шаолиньских боевых искусств при Шаолиньском монастыре, где вы преподавали, является так же и военным училищем?
- Да, параллельно эта школа является военной академией, кадетским корпусом. Потому что там обучаются дети с пяти до двадцати лет. В нём готовят инструкторов по шаолинь цюань (традиционное название искусства рукопашного боя и способов владения оружием, зародившихся или развивавшихся в буддийском монастыре Суншань Шаолинь - прим. авт.). Параллельно с традиционным шаолиньским ушу кадеты изучают военное дело и выпускаются, получая младший унтер-офицерский чин. После этого их без экзаменов берут во всевозможные военные заведения, они могут пойти служить в полицию, в войска. Шанс этих выпускников, относительно других школ (а их более двухсот в Китае) гораздо более высокий.
- Как же вы – русский человек – стали преподавателем в академии боевых искусств Китая?
- Изучать культуру Китая я стал ещё будучи студентом исторического факультета университета имени Герцена в Петербурге. Параллельно начал заниматься боевыми искусствами. А в 1992 году впервые попал в эту страну, в 1994-95 годах уже приехал в эту академию при Шаолиньском монастыре. С собой у меня были рекомендательные письма, в том числе от историка и популяризатора ушу в России профессора Алексея Маслова. В Китае имея письмо от важного человека, вы можете пройти в любую дверь. А у меня была целая пачка. Меня там очень хорошо встретили, я познакомился с ректором этой академии преподобным Ши Дэцянем, преподавателями, инструкторами, провёл там несколько недель и затем организовал приезд этих шаолиньских инструкторов в Петербург. После чего каждый год я ездил туда на стажировки, затем был приглашен преподавателем иностранных языков и самбо.
- Если в Китае так популярны кадетские корпуса, значит, стать военным в стране хотят многие юноши?
- В Китае попасть в армию сложнее, чем поступить в институт. Китайская армия является добровольной, желающих очень много. Для них есть множество социальных льгот и гарантий. Причём не только для самого военнослужащего, но и для членов его семьи. Поэтому попасть туда сложно и на рядовые должности, а тут люди выходили из академии, имея унтер-офицерский чин (по аналогии с российской армией - младший лейтенант). Кроме того, в нём ещё изучалось два иностранных языка – русский и английский, и через наши каналы мы обеспечили поступление выпускников училища в российские вузы – окно в Европу своеобразное. Но привлекает учеников, конечно, получения погон.
- И чему учат китайских военных?
- Во-первых, из них готовят офицеров-специалистов по рукопашному бою для Народной армии Китая. Конечно, есть ещё полный курс средней школы и большой медико-методологический цикл. Им преподают традиционную китайскую медицину, обучают массажу, иглоукалыванию. Естественно, полный курс военной подготовки, в том числе строевая, изучение оружия. В этом училище есть и учебный зенитный комплекс - их готовят и как специалистов по ПВО.
- Если в этом училище живут дети с пяти лет, то условия их жизни, наверно, не самые сложные?
- Наоборот, это очень жёсткая учёба. Условия там не просто суровые, а ультрасуровые. Казарма без отопления и вентиляции, в кубриках на двухъярусных нарах живёт по 18-20 человек. У них есть только своя койка и одна койка на всех, где хранятся вещи. Есть стол, туалет на улице, душ раз в десять дней и пять тренировок в день, не считая зарядки и общеобразовательных предметов. Один выходной в неделю и один месяц каникул в год на китайский Новый год. Ребята живут на казарменном положении. В училище есть КПП, забор, плац и все тренировки проходят на улице, за небольшим исключением. И они всё время находятся на территории своего «полка». У них очень мало отдыха и свободы.
- Учителей своих кадеты, наверно, ненавидят…
- Как ни странно дети там счастливы. На определённом этапе они проходят очередной отсев, потому что далеко не все выдерживают такие условия. Да и не все родители выдерживают отлучение ребёнка от дома. Но там очень сплочённый коллектив и после окончания учёбы, хоть все и разъезжаются по стране, но отношения поддерживают всю жизнь. Их связи получаются более крепкими, чем родственные.
- После такой суровой подготовки китайским офицерам, наверно, ничего не страшно?
- Люди получают огромный объём знаний и сумасшедшую закалку: они просто непотопляемые. Им не страшна ни жара, ни холод. Тяготы военной службы для них - ничто. Я туда привозил специалистов из спецподразделений разных стран и люди, которые хлебнули лиха и имели опыт боевых действий, сказали, что это просто подвиг: маленькие дети, которые всё это терпят и при этом остаются радостными.
- В чём же причина такой самоотверженности?
- Им каждый день говорится: «Вы должны быть счастливы, что учитесь у стен легендарной обители. Вы носители культуры Китая». И они этим горды. Такой режим характерен для всех военных и спортивных академий Китая. Подвиг во имя боевого искусства. И это нормально. Китайцы умеют тренироваться и работать.
Английский язык – новая китайская религия.
- Значит можно сказать, что китайцы серьёзно отличаются от европейцев?
- На самом деле, в самом Китае есть очень большое расслоение. Там много богатых людей, которые получили образование за рубежом. Общая тенденция – спад интереса к ушу. Семейство, достигшее определённого финансового уровня, стремится отправить ребёнка хотя бы на краткую стажировку за рубеж: в США, Японию, Европу. Изучение английского языка это вообще новая религия Китая.
- Но Китай всё ещё впереди планеты всей по многим видам спорта...
- Ребёнка теперь чаще отдают в виды спорта, которые являются манифестацией западной культуры. Например, в гольф, верховую езду. Среди молодёжи ушу уже не популярен. Но в общественных парках – да, много кто занимается боевыми искусствами.
- То есть ушу увлекаются в более зрелом возрасте?
- Да. Я спрашивал и большинство китайцев, в разговоре со мной, сказали, что поскольку медицинская помощь в Китае платная, они, чтобы не тратить деньги на лекарства, после сорока лет начинают заниматься физкультурой, что бы поддерживать собственное здоровье. Хотя, если вы придёте в обычный китайский парк, то увидите, что бальными танцами там занимается больше людей, чем ушу.
- Русский человек по менталитету сильно отличается от китайца?
- Вообще, есть русские, которые очень напоминают китайцев. А китаец, получивший образование в Гарварде может быть меньше похож на восточного человека, чем мы. В своё время я тоже был на стажировке в Штатах и у меня в группе был Брайан Ва из четвёртого поколение китайцев, родившихся в Америке. Он вообще ничего не хотел знать о Китае, не говорил на своём языке, демонстративно не интересовался китайской культурой. Он старался быть больше американцем, больше «белым», чем сами англо-саксонцы.
- Значит, население страны очень разное?
- Китай вообще разный. Южной Манчжурии, например, вообще хотели дать название «Желтороссия». Как у нас Белоруссия. Потому что там были русские города Харбин, Далянь (то есть Дальний). У меня там складывается впечатление, что я живу не совсем в Китае, а в его «русифицированной версии». Летом там весь Дальний Восток отдыхает.
Быть монахом - просто работа.
- Шаолинь остаётся монастырём, или теперь это больше коммерческая зона?
- Монастырь там остался, в нём около ста монахов. Половина из них занимаются религиозным культом. Другая половина – так называемые «усэны», которые занимаются боевыми практиками. Но вокруг монастыря огромное количество школ боевых искусств. Они стали появляться там в восьмидесятые годы. В самой крупной – 23 тысячи человек. Вокруг монастыря ушу популярен. Вообще, продажа бренда «Шаолиньский монастырь» одна из основных статей экономики этого района. Специальный туризм, коммерция… В Дэнфэне (область, где находится монастырь) просто нет никакой экономики, а монастырю и школам нужно на что-то жить. Ушу преподаётся китайцам и иностранцам. За разную цену, конечно. Там много коммерции, и чтобы найти настоящих учителей, истинных мастеров – нужно потрудиться.
- Тогда что представляют шаолиньские монахи сегодня?
- Для многих из них быть монахом – это просто работа. Много людей, которые выдают себя за них. Реально воцерковлённых монахов, прошедших все стадии посвящения очень мало. Другие просто получают за это зарплату. Бренд «сделано в Шаолине» хорошо продаётся и разговоры о том, что сейчас коммерция там зашкаливает, родились не на пустом месте. Но в непосредственной близи от Шаолиня находится один из древнейших даосских монастырей «Чжун Юе Мяо» (монастырь Срединного пика). Он гораздо менее известен, но в пять раз больше Шаолиня. Мы о нём ничего не знаем, потому что он не раскручен. Хотя там есть и своя религия, и древние традиции, и школы боевых искусств.
Павел ДМИТРИЕВ.
Фото Станислава Лейкина
