У врача - знания и опыт, у нас - Интернет и интуитивная самодиагностика. А еще - уверенность в своих правах, симптоматические ощущения, для объяснения которых всегда не хватает слов, и эмоции, обычно выплескивающиеся в избытке и в самых затейливых выражениях. А чем еще заниматься, когда сидишь со сломанной ногой в длиннющей очереди травмпункта? Перед тобой мелькают лица и случаи, в чем-то - кусочки судеб, специфические разговоры и неразбавленные трагедии, отчаянье и смирение, паника хвоста очереди: «Успеем ли до 13.00?» и спокойное уверение «бывалых»: «Не бойтесь, всех примут, здесь врач до последнего пациента работает». Вот как! До последнего! А мы все жалуемся...
САМОЕ ДЕМОКРАТИЧНОЕ
Хотелось бы думать, что многие псковичи даже не знают, где находится травмпункт, но это вряд ли. Исключение составляют военнослужащие, но и они обращаются. Как правило, с детьми: кто-то неудачно упал, прищемил пальцы дверью, поскользнулся. И по возрастному, и по социальному признаку травмпункт, пожалуй, самое демократичное из всех медицинских учреждений: перед травмой все равны. В очереди - дети, взрослые и старики, чаще с сопровождающими, реже - самостоятельно.
Кабинет первичного приема работает круглосуточно, с несколькими перерывами для санобработки. Очередь сюда в обычные дни небольшая, несколько человек, разве что в гололед - аншлаг. И травмоопасные даты года медики знают наизусть лучше синоптиков. Жаль, что постфактум.
Еще одно отличие от иных поликлинических очередей - обычная чуть напряженная тишина. Пока диагноз не ясен, и обсуждать нечего. Неплохо отвлекает внимание детворы и впервые пришедших отгороженный стеклом внутренний дворик. Выход туда всегда закрыт, но Баба-Яга и другие сказочные персонажи и игрушечные обитатели этой территории призывают к разглядыванию и диалогу, отчего коридор делается не только светлее, но и как-то душевнее: от «аквариума» веет сочувствием персонала и заботой.
А еще здесь сами пациенты могут пропустить без очереди коллегу по несчастью, если случай уж совсем вопиющий: открытая рана, пробитая голова, пациент на носилках со «скорой» и много чего иного. Бытовые травмы и результаты семейных разборок выглядят такими зловещими, что, кажется, однажды увиденная картина последствий «не сдерживаемых эмоций» могла бы стать прививкой от агрессивного поведения и рукоприкладства, да где уж. И в коридоре, обнимая приведенного, а до того - ею же неслабо стукнутого и ошпаренного сковородой супруга, женщина объясняет ему, почему она права, хоть его и жалко, и его тошнит. И очередь отводит глаза, и многое объясняет запах алкоголя. Полы здесь моют очень часто.
ЧЕГО БОЯТСЯ ДЕСАНТНИКИ?
Санитары заносят на носилках старичка и куда-то исчезают. Коридор пополняется волнами новой неизъяснимой боли и общего сочувствия. Опрятная и такая же маленькая, как муж, старушка с тревожными глазами мечется между носилками и кабинетом, то и дело поправляет одеяло. А когда (с ее помощью, как без этого!) старичка перекладывают на каталку, чтобы везти в отделение, она кладет ему под подушку пакетик с необходимыми вещами (ехала в травмпункт, а предусмотрела) и как-то очень быстро, бережно и неловко (люди же вокруг) целует мужа в щечку. Трогательно. Люди любуются, в этих мгновениях - жизнь.
А вот папа - военный в камуфляже - несет через плечо не маленькую уже девочку-подростка. Говорите, наши десантники ничего не боятся? Как бы не так! Мама выглядит спокойнее и рассудительнее, заполняет необходимое теперь для приема «Согласие на обработку персональных данных». Папа носит дочь на руках на снимок и обратно к врачу, уносит улыбающуюся. Вдогонку улыбается очередь.
Наблюдать интересно. На вторичный прием после выходных, в понедельник, как говорят, особенно много людей. У этого паренька что-то пошло не так: пришел на перевязку с двумя забинтованными на руке пальцами, отправился на снимок, а затем вышел из кабинета грустный со всеми перебинтованными фалангами.
ЛЮБОВЬ, НАДЕЖДА И ВСЕ-ВСЕ-ВСЕ
Кто-то по ходу вспоминает, как два месяца ходил с болевшими пальцами на руке (собака за поводок дернула так, что рука потом опухла), а впоследствии решил обратиться в травмпункт, и оказалось -переломы. Так что интересно: за два месяца - не срослось, а после трех недель гипса - и опухоль спала, и хоть на гитаре играй, хоть на пианино.
Врачей здесь хвалят все. Пациенты-завсегдатаи (есть, увы, и такие!) знают по фамилии-имени-отчеству, кажется, не только заведующих, но и всех врачей-медсестер от основания отделения. Передают, как легенду, что на трудный участок только самых опытных и посылают. Такое настроение греет и успокаивает, и очередь движется, и врачи ускоряют ее по возможности, например, напечатанными заблаговременно вариантами рецептов.
Время ожидания все проводят по-своему: кто-то шепчется с сопровождающими, кто-то ожесточенно, с подсчетом оставшихся впереди следит за продвижением очереди, кто-то разгадывает судоку. Молодежь «залипает» в смартфонах. Впрочем, нельзя сказать, что они ничего не замечают вокруг. Напротив! Парень, который привел друга с загипсованной ногой и на костылях, пристроил своего подопечного на стульчик в очередь, метнулся в регистратуру, надел приятелю бахилы и вдруг - заметил девушку, тоже на костылях. И даже гаджет не помешал: зашел на свою страницу в соцсети, представился. А ее, как оказалось, зовут Надеждой.
Анна НАДЕИНА.
province@pskovline.ru
