Наталья. - Паша, как тебе кажется, зависит ли выбор книги от темперамента человека?
Павел. - Никогда не задумывался над этим...
Н. - А я вот задумалась, когда читала роман Джона Бэнвилла «Море» Книга написана хоть и очень хорошо, но как-то слишком меланхолично, что ли. Мне, эмоциональному холерику, было достаточно сложно её читать, не хватало динамики, действия!
П. - Наташ, знаешь, вообще-то этот роман, получивший в 2005 году Букеровскую премию, называют «малоподходящим для обычного читателя чтением» и считают одним из образчиков утонченного стиля и языка.
Н. - Я оценила изящность того и другого, лишь высказала определенные претензии к сюжету.
П. - А что с сюжетом? Герой, потерявший жену, возвращается туда, где отдыхал в детстве, и вспоминает свою первую любовь. Может, дело в том, что в книге мало диалогов?
Н. - Согласна, диалоги всегда делают повествование живее, но сколько книг, где их количество не играет определяющей роли. Взять хотя бы роман «Женщины Лазаря», который мы читали на прошлой неделе: диалогов почти нет, но повествование всё равно очень динамично.
П. - Значит, как это ни парадоксально, динамики тебе не хватило, потому что ты спешила прочесть её к очередному номеру. Эта книга не для чтения в автобусе, в очереди, в перерывах между делами Не зря говорят, что Бэнвилла, как и Набокова нужно впитывать, читать «маленькими порциями».
Н. - Ну ты ведь и Набокова любишь…
П. - Но я не стал бы сравнивать этих авторов. Несмотря на то, что весь Интернет так и делает. Во-первых, Набоков, в принципе, один из лучших писателей прошлого века, чего о Бэнвилле пока не скажешь.
Н. - Я бы сказала, уже, а не пока, всё-таки «Море» - роман 21 века.
П. - Не придирайся к словам, ты поняла, о чём я. А, во-вторых многие метафоры ирландца на мой взгляд, не к месту. По отдельности они очень даже «в тему». Вот только слишком уж их много. Как будто автор радуется тому, как он классно умеет подбирать слова.
Н. - Я обожаю мужчин, которые умеют красиво формулировать фразы. Типичная девушка, которой можно «навешать на уши лапши». Поэтому как раз метафоры мне понравились
П. - Здорово, что первая любовь показана не как романтическое событие в жизни рассказчика. Он, например, прекрасно понимает, что девочка позволяет ему себя любить, а сама не силь-но к нему привязана. Это ему неприятно, но поделать с собой он ничего не может.
Н. - Какая девочка? Разве его первая любовь не мама пресловутой девочки? Вспомни, с каким обожанием он на неё смотрит...
П. - Нет, мне кажется, что никакой любви в этих взглядах нет. Скорее в них - похоть.
Н. - Стандартный мужской образец рассуждения. Интересно, что герой, «ненадёжный рассказчик», говорит не только о том, что происходило с ним в действительности, но и о том, что зафиксировало его создание. Воспоминания и размышления одиннадцатилетнего мальчика и шестидесятилетнего мужчины сплетаются воедино, образуя замысловатую игру. Я не сразу это поняла.
П. - Мне ближе шестидесятилетний Макс Морган. Его размышления о жизни совсем небанальны. Он считает, что просто жить вполне достойно человека. Не обязательно «гореть», «биться головой о стену». Можно просто существовать и быть счастливым от того, что рядом жена, дочь. А за спиной - целая жизнь. Бэнвилл, конечно, совсем не романтик!
Н. - Вот мы, пожалуй, и дошли до разгадки того, почему мне сложно было читать эту книгу при всей моей большой любви к красивым фразам и метафорам. Я считаю, что суть человеческого бытия как раз в том, чтобы гореть, чтобы не плыть по тече-нию. Человеческая жизнь - море, огромная, бьющая волнами стихия. И «штиль», вопреки Максу Моргану, настигает это море не так часто...
П. - В общем, книга эта, как и всякий хороший роман, не для каждого, она заставляет спорить и рассуждать. Думаю, она по-нравится тем, кто любит слово, тем, кто видит счастье в простых вещах, не склонен к разным безумиям, и не считает это чем-то предосудительным.
Н. - Меланхоликам!
П. - Узнаю твою категоричность. Вот я совсем не меланхолик, а книга мне понравилась.
Наталья ИГНАТЕНКО, Павел ДМИТРИЕВ.
