Павел. – Наташ, угадай книжку: в ней идёт речь о жизни маленьких девочек, а имя одной из героинь – Наринэ.
Наталья. – Ты, наверное, ждёшь, что я сейчас вспомню Людмилу Улицкую с её сборником рассказов, но почему-то забываешь, что мы в принципе читаем одни и те же книги…
П. – Допустим, «50 оттенков серого» я так и не прочитал.
Н. – Конечно, там же написано «18+»… Ладно, оставим серый во всех его оттенках в покое. Ведь книга, о которой ты завёл речь, невероятно радужная и светлая. Наринэ Абгарян написала о своём детстве и назвала произведение в честь лучшей подруги – «Манюня».
П. – Роман лишь отчасти напоминает «Девочек» Улицкой. Признаюсь, что произведение Абгарян мне понравилось больше: оно искреннее и смешнее. Первая писательница, на мой взгляд, злоупотребляла физиологическими подробностями жизни ребёнка. Вторая тоже описывает, например, визит к врачу, но гораздо бережнее.
Н. – А главные героини, вопреки такому мягкому описанию, ведут себя по отношению к врачу совсем не бережно. Помнишь, какое шоу устроила маленькая Нарка у отоларинголога? Смеясь до слёз, иногда находишь достаточно справедливым любовное обращение Ба к внучкам - «дегенератки»…
П. – Нарка тогда порвала-таки штаны «лучшему врачу республики». Но если бы с девочками к нему поехала Ба, то всё было бы по-другому. Свою бабушку (а именно её Нарка и Манюня называют Ба) они боятся, как огня. А фраза «господитыбожемой» из её уст вообще означает, что им нужно прятаться куда-нибудь на другой конец Армении.
Н. - К слову, Ба является родной бабушкой лишь Манюни, но кто из советских людей, живших как будто бы одной большой общиной, обращал внимание на кровное родство? Благодаря дружбе Нарки и Манюни, их семьи тоже как будто породнились. А потому строгая Ба совершенно не лукавит, когда отвечает попытавшемуся флиртовать с ней гражданину, что все девочки – её внучки. Она не делает между ними различий, и наказывая, и лаская одинаково.
П. – Что-то мы с тобой выставляем её совсем уж грозной. Но это ведь не так: девочки безумно любят Ба, а мама Нарки, когда бабушка благодарит её за помощь, краснеет от удовольствия. Ба
божественно готовит печенье, держит в благоговейном страхе взрослого сына и обладает фантастической способностью доставать любые вещи, несмотря на острый дефицит.
Н. – Взрослые читатели явно испытают приступ ностальгии, пролистывая трогательные описания того, как родственники высылали родителям Наринэ «ухваченные», как победные трофеи, вещи с надеждой «кому-нибудь из девочек наверняка пойдёт». Моя мама тоже рассказывала, как из столичных командировок друзья семьи привозили мне какие-нибудь комбинезончики или платьица…
П. – Ми-ми-ми! Не стоит выносить мысль о дефиците во главу книги. Несмотря ни на что, девочки живут в атмосфере любви. Изредка у автора проступают негативные нотки к советской эпохе, но большая часть книги - настоящий рай. То, что Миша, отец Мани, не может купить себе хорошую машину, - всего лишь повод для шуток и смешных историй. Думаю, это потому, что повествование идёт от лица ребёнка. Взрослых проблем дети пока не замечают.
Н. – Не скажи. Наринэ Абгарян как бы чередует повествование от себя-девочки и себя-взрослой женщины. Она даёт очень забавные оценки детским шалостям или размышляет о «вчерашнем» с позиции «сегодняшнего».
П. - Особенно характерно в этом смысле и на фоне последних событий в мире звучат последние строки романа: «Я навсегда запомнила …те дни, когда мы все были вместе и ни одному нормальному человеку не было дела до того, грузин ты, русский, еврей, украинец или армянин, и казалось, что так будет всегда и этой дружбе нет конца и края».
